Бюллетень. Номер девятый. Наши публикации

А.М. Камчатнов. А. С. Шишков как предтеча русской философии языка. Страница 1.

Стр.: 1, [2], [3], [4], [5], [6], [7], [8]

Сей старец дорог нам…
Пушкин

В Предисловии к «Философии имени» А.Ф. Лосев назвал концепции языка К.С. Аксакова и А.А. Потебни прекрасными, посетовав на то, что они почти не повлияли на академическую традицию [7] . К сожалению, в историко-лингвистической литературе практически нет исследований, посвященных сопоставительному анализу концепций этих мыслителей, еще меньше поисков иных предшественников «философии имени», если не в генетическом, то хотя бы в типологическом плане. При этом именно развитые формы русской лингвистической философии, которая представлена именами классиков Флоренского, Булгакова, Лосева, могут сыграть роль того магического кристалла, сквозь который можно разглядеть типологически сходные идеи у более ранних представителей русского языкознания и философии языка. В этой связи представляет интерес фигура А.С. Шишкова. Его имя никогда не упоминается в контексте истории русской философии языка. Возможно, решающую роль в этом сыграла отрицательная репутация, которую он приобрел у историков русского литературного языка (см. работы Ю.Н. Тынянова и В.В. Виноградова); у широкой же публики никаких ассоциаций, кроме пресловутых мокроступов, это имя вообще не вызывает.
Действительно, А.С. Шишкова нередко считают злым гением русского литературного языка. Еще Я.К. Грот с явным раздражением обнаруживал в его сочинениях «ограниченность, безвкусiе, недостатокъ основательной учености и добросовѣстной критики»[5] ; в советской учебной литературе его изображают как злобного зоила, «расточавшего яд своих острот»[9] против Карамзина и его школы; «все высказывания Шишкова сводятся к одному: к бесплодной попытке приостановить развитие русского литературного языка» [10]. Однако внимательное прочтение трудов этого почтенного старца показывает, что в основе взглядов Шишкова лежала определенная философия языка, которая опиралась на весьма глубокую лингвистическую интуицию.
Поставим вопрос: в чем заключается своеобразие любого языка? На этот вопрос можно дать по крайней мере два ответа: 1) своеобразие языка заключается в его грамматике; 2) своеобразие языка заключается в его словаре. Разумеется, это крайние теоретические позиции, ни у кого в своей чистоте не встречающиеся, тем не менее можно заметить, что разные школы акцентировали внимание на одной из этих точек зрения, оставляя в тени другую. Так, карамзинская школа явным образом делала ударение на грамматическом строе русского литературного языка, большая часть ее усилий была направлена на сближение морфологического и синтаксического строя литературного языка с грамматическим строем разговорного языка; эта грамматическая основа могла быть, в принципе, заполнена лексикой любого происхождения, критерием отбора служило стремление не к национальному своеобразию, а к «приятности» – легкости, ровности, изяществу.
Иначе смотрел на дело Шишков. С его точки зрения, своеобразие языка заключается именно в словаре: «Собственно подъ именемъ языка разумѣются корни словъ и вѣтви отъ нихъ произошедшiя»[11] . Если один и тот же корень имеет разные морфологические формы, то они суть формы разных наречий одного языка, а не разных языков: «Мы не имѣемъ нынѣ двойственнаго числа, не говоримъ ядоста, идоста, ногама, рукама; но говоримъ ядятъ, идутъ, руками, ногами; мы у тѣхъ же самыхъ именъ и глаголовъ измѣнили только окончанiе: слѣдовательно разность не въ языкѣ, а въ нарѣчiи, нимало не уклонившемся чрезъ то отъ разума и свойствъ языка» .
В этой фразе обращают на себя внимание слова разум и свойства языка[12]. Если вообще своеобразие языка заключается в словаре, то в частности оно заключается в каждом отдельном слове, а еще точнее – в его корне.
«Происхожденіе словъ подобно древу; ибо какъ возникающее отъ корня младое дерево пускаетъ отъ себя различныя вѣтьви, и отъ высоты возносится въ высоту, и отъ силы преходить въ силу, такъ и первоначальное слово сперьва означаетъ одно какое нибудь главное понятіе, а потомъ проистекаютъ и утверждаются отъ онаго многія другія» [13].

---

[7] Cм.: Лосев А. Ф. Бытие. Имя. Космос. М., 1993. С. 615.
[8] Грот Я. К. Карамзин в истории русского литературного языка // Труды. Т. II. СПб., 1899. С. 66.
[9] Кустарева М. А. История русского литературного языка. Ч. 1. М., 1971. С. 129.
[10] Ковалевская Е. Г. История русского литературного языка. М., 1978. С. 250.
[11] Шишков А. С. Рассуждение о Красноречии Священного Писания. СПб., 1811. С. 44.
[12] Там же. С. 45.
[13] Шишков А. С. Рассуждение о старом и новом слоге российского языка. СПб., 1813. С. 33-34.

Стр.: 1, [2], [3], [4], [5], [6], [7], [8]

• Наши публикации

• Содержание бюллетеня