СЕМИНАР «РУССКАЯ ФИЛОСОФИЯ»

Опытное богопознание мученика Михаила Новосёлова

1. В 1902 г. в Вышнем Волочке вышла книга Михаила Александровича Новосёлова «Забытый путь опытного богопознания (в связи с вопросом о характере православной миссии)». Среди какого народа и в какой среде наметил для себя миссию Новосёлов? Через 900 лет после крещения Руси снова потребовалась проповедь христианства среди русского народа, главным образом, в среде русской интеллигентной молодежи. Этой миссией и занимался Новосёлов, издавая свою «Религиозно-философскую библиотеку». Именно молодежи он предлагает путь духовного опыта как путь к познанию Бога, путь к ощущению тайн Божиих. Душевное ведение – умственное, рассудочное – не ведёт к Богопознанию. Новосёлов обличает «школьное богословие»: «Наше школьное богословие, на почве которого ведётся и борьба с противниками Церкви, чуждое религиозного опыта, не только никого не одухотворяет, и не возводит к Богу, а убивает и те живые начатки религиозной жизни, которые воспринимаются в благочестивой семье и храме» (1, с.49). Обличал Новосёлов и рационализм, который превалирует в этом «школьном богословии»: «Обрушившись на рационализм наших протестантских сект, мы сами в сущности стоим на почве того же рационализма, что и наши противники. Мы с ревностью, достойной лучшей участи, храним догматическую скорлупу, настолько закалив или, вернее, заморозив её холодом научной рассудочности, что ищущим питательного зерна Христова доступ к нему оказывается решительно преграждённым. Вместо запрятанного нами зерна мы предлагаем скорлупу, необходимую, правда, для роста и здоровья зерна, характерную для него, но саму по себе вовсе не утоляющую голода, и не возбуждающую ни малейшего духовного аппетита» (1, с.51). Возможно, и сам Новосёлов почувствовал излишнюю резкость противопоставления «догматической скорлупы» и «зерна Христова». В примечании к процитированным словам он приводит сравнение, которое имело «преимущество» перед его сравнением: догмат – скелет, а «сокровенная в Боге жизнь внутреннего человека» – живая плоть и кровь. Здесь же Новосёлов приводит ещё одно сравнение: догмат – ноты, а внутренняя жизнь – мелодия. Здесь возникает сложная проблема взаимоотношения открытых Богом человеку догматов Церкви, отлитых в словесную форму, и опыта внутренней духовной жизни человека.

Можно усмотреть у Новосёлова мысль, что догматы разъединяют, а дух Христов соединяет, учит: «с большим разумением, проникновением, смирением и кротостью будем относиться и к противникам нашим»; «Если легко произнести суд над другим с точки зрения правоверия, то гораздо труднее сделать это с точки зрения православия. Если при первом легко поддаваться мусульманскому фанатизму, то при втором не трудно с сокрушением взирать на себя и с кротостью относиться к другому» (1, с.53). Следует видеть ценное у наших противников: «Конечно, повторяю, легче, а потому и соблазнительнее устраивать для несогласных Прокрустово ложе и, прилагая к ним мерку внешних догматических определений, одних растягивать, а других укорачивать, легче, чем, вникая в их действительное религиозно-нравственное содержание, исправлять ложное и восполнять недостающее» (1, с.56-57). Среди примеров Новосёлов приводит желательное отношение к социализму (1, с.61) и к обличителям государственного строя (1, с.61-62).

Что следует понимать под духовным опытом? Выделим следующие возможности:
1) Соборный опыт Церкви, духовный опыт отцов и учителей Церкви, опыт святых угодников Божиих.
2) Духовный опыт церковных людей, людей ищущих Бога, даже, опыт обращённых богоборцев.
3) Личный опыт каждого человека.

Опыт, который описывает Новосёлов, есть духовный опыт отцов и учителей Церкви (Климента Александрийского, бл. Августина, Оригена, св. Исаака Сирина, св. Феофана Затворника и др.), а также М.М.Сперанского, а также «бывшего революционера, пришедшего чрез толстовство к Церкви» и др.

2. Эти мысли получили своё развитие в творчестве свящ. Павла Флоренского. В июне 1904 г. Флоренский уже знал эту книгу Новосёлова (2, с.174). 26 сентября 1905 г. он в философском кружке при МДА прочёл реферат «Догматизм и догматика». Здесь, следуя Новосёлову, Флоренский различает «непосредственные переживания Бога» и наше понятие Бога: «Этот запрос – поклоняться Богу, как Истине, – удовлетворяется в непосредственных переживаниях Бога человеком, потому что в них только Бог может быть дан, как реальность, и в последней только, в самой реальности, а не в понятии нами созданном, открывается сущность Бога, implicite содержащая в себе и данные для оправдания Его» (2, с.554). «Формулы» необходимы: «Необходима догматика, употребляя это слово в самом широком смысле, – как систему основных схем для наиценнейших переживаний, как сокращённый путеводитель по вечной жизни» (2, с.557). Однако нужна эта православная догматика как «живое религиозное миросозерцание». Но вместо догматики мы имеем догматизм. Наша догматика скучна – Сильвестр, два Филарета, Макарий. Более того: «Но нет Бога в нашей догматике» (2, с.560). «Будущая убедительная догматика», «опытная догматика» будет строиться «как свободное творчество, исходящее из непосредственно-наблюдаемого в духе» (2, с.565). Основа построения «опытной догматики» – «индивидуальные переживания догматиста» (2, с.568). Переживания Иисуса Христа есть «истинный фундамент догматики» (2, с.569). При этом: «Мы вполне можем руководиться уже готовыми схемами, но только лишь как предварительными стройками, лесами, позволяющими скорее и целесообразнее обработать сырой материал» (2, с.568). Замысел реферата Флоренский видел «в описании глубинного разрыва между «школьными» догматиками и идущей своими путями жизнью, а также в обозначении выхода из тупика догматизма через построение «опытной догматики», основанной на индивидуальных духовных переживаниях» (2, с.740). Юный Флоренский – максималист. В понимании духовного опыта, нужного для постижения догматов, он делает ударение на «индивидуальных переживаниях», на личном опыте каждого, постигающего догмы. «Школьная догматика» заклеймена, но будущая «опытная догматика» намечена им весьма смутно.

После прочтения реферата разгорелись прения. Оппоненты заметили слабости в позиции Флоренского. Самые существенные возражения сделал Друг Флоренского С.С.Троицкий. Прежде всего, он потребовал конкретизации пути к этой «опытной догматике»: «Ты нарисовал нам золотую страну какой-то новой догматики, но не сказал, как нам войти в эту страну религиозных переживаний» (2, с.741). Здесь Троицкий намекнул на утопизм этого пути. Некоторые присутствующие усомнились в возможности прийти к единому догмату разным людям при различии их переживаний. Усомнились и в возможности опытно пережить все догматы. Троицкий призвал к опоре на доверии к авторитету: «Но нам нужна система, как фундамент для жизни. У нас зиждется нечто и на доверии. Однако основного переживания Бога вполне никогда нельзя достигнуть» (2, с.745).

В «Столпе» Флоренский преодолел свой максимализм. Духовный опыт здесь есть опыт Церкви, претворённый через личный опыт. «Столп» начинается с определения основной цели книги – сделать «живой религиозный опыт» «единственным законным способом познания догматов»: «Только опираясь на непосредственный опыт можно обозреть и оценить духовные сокровища Церкви. Только водя по древним строкам влажною губкой можно омыть их живою водою и разобрать буквы церковной письменности. Подвижники церковные живы для живых и мёртвы для мёртвых» (3, с.3). Насколько Флоренскому удалось достичь этой цели – особый разговор.

Эта часть выступления является дополнением к мыслям, высказанным Н.Н. Павлюченковым в его статье о «христианском религиозном опыте» о. Павла Флоренского (6).

3. В 1998 г. в Томске вышла переписка свящ. Павла Флоренского и Михаила Новосёлова, где была помещена статья Епископа катакомбной Истинно-Православной Церкви Амвросия (графа Алексея фон Сиверса) (так Алексей Борисович себя именовал). Здесь утверждается, что Новосёлов принял тайный монашеский постриг в 1921 г. с именем Марк. Постригал его еп. Феодор (Поздеевский). В Даниловом монастыре был образован «Параллельный Синод» (с 1921 г.), поручения которого исполнял Новосёлов. В 1923 г. монах Марк был тайно поставлен во епископа Сергиевского (для Сергиева Посада). Хиротонию совершили архиеп. Феодор (Поздеевский), еп. Арсений (Жадановский) и еп. Серафим (Звездинский). Новосёлов был активным членом «Кочующего Собора» (весна – август 1928 г.), где анафематствовались сергианцы. В деяниях Собора были имяславческие пункты. Амвросий ссылается на три Новосёловских архива: 1НА, 2НА, 3НА. Объём 2НА он определил в 30 папок. Катакомбники Амвросия не приемлют св. патриарха Тихона за попытку примириться с большевиками. Патриарх Сергий для них – исчадье ада. Общение с карловчанами прекратилось после того, как они начали переговоры с РПЦ. Мы просили Амвросия доступа к Архивам и, в конце концов, получили категорический отказ – якобы Архивы не доступны даже для Амвросия. После этого нам стало ясно, что и «Параллельный Синод», и «Кочующий Собор», и епископ Марк придуманы Амвросием, чтобы придать основательность своей небольшой секте. Амвросий похож на Августина из книги «Несвятые святые» архимандрита Тихона (Шевкунова).

4. Новосёлова хорошо знали Лосевы. Валентина Михайловна Лосева писала о нём: «Редкое христианское устроение личности, моральная высота, эрудиция в православной литературе, знание устава службы церковной» (5, с.146). Новосёлов и Лосевы сотрудничали в имяславческом движении. По делу «О центре всесоюзной контрреволюционной монархической организации «Истинно-православная церковь»» вместе с Новосёловым приговоры получили А.Ф. Лосев, В.М. Лосева-Соколова, Д.Ф.Егоров, митр. Иосиф (Петровых), Н.Н.Андреева, В.Н.Щелкачёв, Ф.С.Булгаков и др.

Литература.

1. Новосёлов М.А. Забытый путь опытного богопознания (в связи с вопросом о характере православной миссии). – Вышний-Волочёк, 1902. – Религиозно-философская библиотека. Вып.1.

2. Свящ. Павел Флоренский. Соч. в 4 тт. Т. 1. – М., 1994.

3. Свящ. Павел Флоренский. Столп и утверждение Истины – М., 1914.

4. Переписка священника Павла Александровича Флоренского и Михаила Александровича Новосёлова. – Томск, 1998.

5. Тахо-Годи А.А. Лосев. – М., 1997.

6. Павлюченков Н.Н. Павел Флоренский как православный церковный мыслитель // Энтелехия. Кострома. 2012. № 26.