Бюллетень. Номер одиннадцатый. Наши публикации

Кравченко В.В. Жизненный путь и творчество Марии Безобразовой

Мария Владимировна Безобразова родилась 29 мая/10 июня 1857 г. в Петербурге. Она принадлежала по отцу к знаменитому роду, восходившему к началу ХV в.

Отец Марии Безобразовой, Владимир Павлович — известный экономист, служил в Министерстве финансов, затем был избран Академией наук адъюнктом по статистике, в конце жизни — сенатором. Преподавал в Александровском лицее финансовое право и политэкономию.

Активная научная и общественная деятельность главы семейства, его плодотворная писательская работа создавали особую атмосферу в доме, которая поддерживалась предрасположенностью к творчеству и по женской линии. Заметим, что выдающаяся русская женщина начала ХIХ в. А.П. Елагина, матушка братьев Киреевских, душа знаменитого московского литературного салона и одновременно — интеллектуального центра «золотого века» русской культуры, приходилась дальней родственницей Безобразовым через бабушку Марию Григорьевну.

Мать Марии Безобразовой, Елизавета Дмитриевна (урожденная Маслова), была довольно известной писательницей, чьи статьи в зарубежных журналах вызывали неизменный интерес суждениями по вопросам экономики, размышлениями о русской литературе, а также остроумными выступлениями за свободу женщин.

Судя по воспоминаниям Марии Безобразовой, дети в семье не только получили прекрасное образование, но и приобщались к творческой работе родителей, да и сами рано начинали писать. Примерно с десятилетнего возраста брат и сестра Марии писали детские повести. Впоследствии брат Безобразовой, Павел Владимирович, стал известным византинистом. Отец, Владимир Павлович, имел привычку читать Марии свои научные статьи (которые, по правде говоря, наводили на нее скуку). Также он попросил ее выполнять обязанности секретаря, несмотря на то, что был еще один секретарь, магистрант Петербургского университета. Вряд ли это было целесообразно, если бы Мария не отличалась явными способностями. Она вела деловую переписку, читала корректуры отцовских сочинений.

С десяти лет Мария Безобразова обучалась в немецком пансионе Мезе. Затем в течение двух лет девушка самостоятельно прошла курс по программе мужской гимназии, также посещая лекции Д.И. Менделеева и А.Н. Бекетова по химии и ботанике на Владимирских женских курсах. Она увлекалась естествознанием, потому что с детства любила сельскохозяйственные работы, в поместье своей бабушки сама возделывала огород. После окончания пансиона, не помышляя о замужестве, Безобразова стремилась к самостоятельности.

Но возможности учиться для женщины в 1870-е гг. были очень ограниченны. В 16 лет Мария Безобразова выдержала экзамен на домашнюю учительницу, взяв все предметы главными. Стремясь получить университетское образование, в 18 лет она поступила в только что созданную прогимназию при Санкт-Петербургских Педагогических курсах. В этом учебном заведении была разработана серьезная программа обучения и преподавали талантливые педагоги, в том числе и университетские.

В 1876 г. Безобразова окончила прогимназию, получив право преподавать. Судя по всему, она была прирожденным педагогом. Ей было предложено место образцовой учительницы русского языка в прогимназии, которого все добивались. Но от работы пришлось отказаться из-за категорического возражения отца. Только через три года Безобразова начала самостоятельную жизнь.

С 1880 по 1883 гг. Безобразова работала учительницей новых языков в Вяземской женской гимназии, а затем два года даже возглавляла пятиклассную прогимназию в г. Жиздре Калужской губернии, где преподавала естествоведение, географию и историю.

Однако научная деятельность увлекала ее все больше. Мария Владимировна мечтала учиться дальше, поскольку вполне осознавала свое истинное призвание — философию. Уже в раннем детстве Мария отличалась разносторонностью способностей, и по собственному признанию, никак не могла определить для себя наиболее интересную для себя науку. Но очень рано и почти бессознательно она начала тянуться к философской литературе, в особенности — к книгам по истории философии.

В детстве философия была тайной страстью Марии, о которой она не говорила даже матери. Понятно, почему это было так: ведь вопросы, на которые девочка искала ответы, она едва ли могла сформулировать. В то же время, как писала о себе Безобразова в автобиографической книге «Розовое и черное из моей жизни», она «чутьем знала, что те вопросы, которые меня мучают, создали философию, и философы — те люди, которые одни могут меня утешить и успокоить».

В юности жажда самостоятельной научной деятельности Безобразовой нашла благодатную почву в области философии. Благодаря еще детским увлечениям различными философскими системами, Безобразова не относилась к философии как сугубо теоретическому знанию, а видела в ней определенный образ жизни, основанный на постоянном поиске нового. Сложившаяся ситуация в области философского знания в конце ХIХ в. как нельзя более соответствовала духовным и жизненным поискам Безобразовой. Провозглашенный Вл. Соловьевым кризис позитивизма и крах немецкого идеализма открывали новые пути самостоятельной русской мысли.

Серьезное увлечение философией изменило давние планы Безобразовой. Еще до поступления на курсы она мечтала учиться в Цюрихском университете и попавшую к ней университетскую программу хранила, как величайшую драгоценность. Мечта Безобразовой объясняется тем, что уже в 60-х гг., с самого начала женского образовательного движения в России, значительное число русских образованных женщин выезжало в Германию и Швейцарию, где был доступ в высшие учебные заведения. Многие поступали в Цюрихский университет, тамошний политехнический институт. На наплыв русских студенток в Цюрих обратило внимание даже русское правительство в связи с опасением по поводу ширящегося распространения революционной пропаганды. Это было одной из главных причин открытия первых Высших женских курсов проф. В.И. Герье в Москве (1872).

Годы учебы и преподавательской работы со всей определенностью выявили основную черту характера Безобразовой — самостоятельность в мыслях и поступках. Хотя ее семья была обеспеченной, родители вряд ли могли существенно помочь дочери материально.

Безобразова решила своими силами освоить начала философии, и с этой целью в конце 1885 г. она уезжает в Лейпциг. Прекрасное знание языков помогает ей постигать древнегреческую и классическую немецкую философию. Уже в 1887 г. в Лейпциге выходит ее первая оригинальная статья о Плотине, но наибольшее влияние на мировоззрение Безобразовой оказал И. Кант.

Глубокое погружение в мир истории философии неожиданно привело ее к мысли о неисследованности истоков русской философии. Вполне вероятно, что беседы с немецкими профессорами помогли ей обнаружить перспективное направление научной работы. Что же послужило основным импульсом к началу творческих поисков: своеобразное проявление русской ностальгии или традиционная смесь западничества или славянофильства; осознание досадной бреши в истории мировой философии или стремление к подвигу в области доселе неведомой — по имеющимся документам и материалам сказать трудно. Так или иначе, Мария Безобразова одной из первых занялась поисками древнейших зерен философского знания на Руси.

Но на родине серьезные научные занятия натолкнулись на стену официальных предписаний, требующих статуса профессионального философа. В то же время в России ни о философском дипломе, ни тем более о защите диссертации не могло быть и речи. Как ни странно, исследовательница истоков русской философии нашла действенную поддержку за границей. Летом 1884 г. в Швейцарии она получила реальный шанс подтвердить свои способности и право заниматься философией, познакомившись с профессорами философского факультета университета в Берне.

Свою диссертацию Безобразова посвятила проблеме выявления истоков русской философии и обозначила ее тему так: «Рукописные материалы к истории философии в России». Она самоотверженно работает в архивах Москвы, Петербурга, Киева, Сергиева Посада, Парижа, Берлина. О высокой оценке собранных ею научных материалов говорит уже тот факт, что в 1891 г. она успешно защитила сразу докторскую, а не магистерскую диссертацию, автореферат которой был издан в Берне, а затем вторым изданием в Лейпциге.

Наряду с напряженной диссертационной работой, Безобразова приступила к активной общественной деятельности. Считая одной из центральных задач современной философии широкую популяризацию философского знания, Безобразова начала читать публичные лекции. Первая лекция состоялась в Москве, в Политехническом музее, 26 января 1888 г. Тема лекции — «О значении Канта» — была выбрана не случайно, так как в западной философии конца ХIХ в. кантианство имело значительное влияние, а среди русских философов — множество последователей и критиков. Познакомить широкую аудиторию с учением выдающегося немецкого философа Безобразова считала своим долгом. Эта лекция имела большой резонанс в обществе. В «Русских ведомостях» (от 28 января 1888 г.) был сделан подробный анализ такого «небывалого, необычайного» явления, как лекция женщины по философии. Лекторский талант русской женщины-философа был признан, и выбор темы первой лекции оказался удачным. В том же году была прочитана еще одна лекция о Канте. Свои научные исследования в области истории русской философии Безобразова освещала в лекциях на тему «О древнейшем философском памятнике в славяно-русской письменности», раскрывая философский смысл «Диоптры» Филиппа Пустынника. Лекцию «Взгляд на историю философии» она читала в Историческом музее (15 марта 1892 г.), выслав приглашение на нее проф. В.И. Герье, одному из ведущих специалистов по всеобщей истории. В архиве В.И. Герье сохранился билет на лекцию, приложенный к приглашению Безобразовой, ценившей и глубокие познания уважаемого ученого, и его сочувствие женскому образованию.

В дальнейшем тематика публичных лекций расширялась в соответствии с научными интересами и направлением общественной деятельности Марии Владимировны. Чаще всего она обращалась к проблемам нравственности, духовной жизни, религиозных поисков. Некоторые тексты своих лекций Безобразова позже опубликовала.

Как лектор Мария Безобразова была известна не только в обеих столицах, но и в других городах России. Около 70 лекций она прочла в Киеве, Харькове, Тамбове, Нижнем Новгороде, Смоленске, Вязьме, Рославле, Твери, Либаве. Также она выступала на заседании Русского кружка в Вене.

Но, несмотря на активную лекционную деятельность, даже после успешной защиты и получения диплома доктора философии, Безобразова не могла преподавать в России. Ей удалось прочесть только два курса по всеобщей и русской истории философии в Москве и восемь лекций по введению в философию в Петербурге. О постоянной преподавательской работе не могло быть и речи.

Получив степень доктора Бернского университета, Безобразова не смогла занять постоянное место ни там, ни в Цюрихском университете, ни в Варшаве.

К нравственным мучениям добавился еще и физический недуг — прогрессирующая глухота, из-за чего пришлось отказаться от активной лекционной работы. В 1903 г., стремясь на преподавательскую работу в России, Безобразова была вынуждена согласиться сдавать специальный экзамен, чтобы получить русскую ученую степень, поскольку докторский диплом иностранного университета в учет не принимался. Однако экзамен был отложен из-за ее болезни. На второй раз ей была предложена тема по логике, в то время как Мария Владимировна готовилась к истории философии. Отложить экзамен на третий раз у нее уже не хватило сил.

С возрастом усиливалась глухота, и пришлось отказаться не только от мечты о преподавании, но и от публичных лекций. Мучительное для Безобразовой бездействие осложнялось огромными трудностями с научными публикациями и распространением изданных за свой счет книг и брошюр.

Безрадостными оказались и результаты ее общественной деятельности. Как истинная дочь русской культуры ХIХ в., Безобразова была одержима не только идеями просветительства в области философии, но и стремлением создать круг единомышленников, совмещающих творчество с широкой общественной деятельностью. Она первой выдвинула идею о необходимости создания при Петербургском университете Философского общества. Ее горячо поддержал Вл. Соловьев, однако в дальнейшем имя Безобразовой никогда не упоминалось в связи с учреждением и деятельностью первого в России объединения философов. Отстраняя Безобразову от деятельности общества, ее фактически лишали возможности печататься в профессиональных журналах.

Вне всякого сомнения, дело было не только в том, что речь шла о женщине — докторе философии, но в направленности ее творчества, интересе к истории отечественной философии и отстаивании собственных взглядов. Ни то, ни другое тогда не было нужно.

Мария Владимировна еще пыталась бороться. Она задумывает организовать общество, которое объединило бы образованных русских женщин, интересующихся проблемами нравственного воспитания, пишущих и выступающих по жгучим проблемам женского движения. 25 мая 1895 г. было создано Русское женское Взаимно-Благотворительное общество, основная идея которого состояла в том, чтобы «поднять русскую женщину и даже <…> повлиять на всю русскую жизнь».

Уже в следующем году Мария Владимировна создала два кружка — домашних чтений и этический (последний был преобразован в Этическое общество, просуществовавшее под ее руководством около 12 лет). Безобразова принимала непосредственное участие в организации Вяземской общественной библиотеки, народного училища Дмитровского уезда Московской губернии. Она участвовала в созданных А.К. Пешковой-Толиверовой обществах «Женское Дело» и «На помощь матерям», а также в работе «Воспитания и обучения» Н.А. Альмединген.

Но деятельность общественная, как и научная, не приносила удовлетворения, реальных жизненных перспектив. Судя по всему, Безобразова мечтала писать и публиковать философские работы, вести обширную лекционную работу, которая была бы принята коллегами по «философскому цеху». И без успеха этой триединой задачи (публикации, популяризация философии и признание коллег) она не могла считать себя успешной.

Она фактически ушла в монастырь философии, таким образом, реализовав свое почти религиозное чувство необходимости приобщения к философскому храму. Тем более сильное, что оно было сопряжено с явственным общественным неприятием женщины, посвятившей себя своему призванию. Самое страшное для нее — открытой навстречу обществу, отстаивающей идеалы добра и безграничной любви к человечеству — это одиночество, физическое и духовное. Сохранившиеся материалы о жизни Безобразовой скудно отражают ее внутреннюю, личную жизнь. Даже в книге «Из одного альбома», представляющей собой, по сути, ее дневник, нет и намека на какие-то другие интересы, кроме философских. Обреченная на прозябание, она не смиряется и не бросает работу. Исследуя учения разных философов, всматриваясь в их биографии, Безобразова видит неизбежность духовного одиночества для большинства выдающихся мыслителей. Более того, по сравнению с собственным, она представляла более мучительным одиночество Канта или Шопенгауэра, перед которыми преклонялась.

Именно недостаточность реализации в общественно-философском плане, по нашему мнению, и стала причиной фактической остановки собственно творческой философской работы уже к 1900-м годам. Для Безобразовой было мало выхода в свет ее книг, если они не принимались публикой и философским сообществом. Она считала это своим провалом. Странно, что изучив историю философии, она не приняла во внимание этой особой философской традиции — по-настоящему оценивать философа только после его смерти, начиная с Сократа и особо ценимого ею Шопенгауэра. Конечно, бывали успешные при жизни философы, как нелюбимый ею Гегель. Обласканный властью, он собирал огромные аудитории слушателей, в отличие от Шопенгауэра, читавшего лекции двум или трем слушателям, весьма быстро покинувшим неудачливого профессора.

Глубокий внутренний трагизм ситуации осознавали окружавшие Безобразову немногочисленные друзья и знакомые. На случайном листке (послужившем сейчас оберткой для материалов и писем Безобразовой, хранящихся в отделе рукописей РГБ), В.В. Розанов заметил: «Да, жаль, жаль Безобразову (один раз влюбилась). Какая она жалкая, глухая, и в ее речи ничего не поймешь. Неужели я в старости буду такой?» (см.: ОР РГБ, Ф. 249 (архив В.В. Розанова), кар. № М 3823).

Последние годы жизни Безобразовой были полны неудовлетворенностью и тоской. По мере сил она старалась заниматься общественной работой. Фактически прекратив философские исследования, Безобразова сотрудничала в различных семейных и детских журналах, писала статьи в газеты. Тяжелые минуты скрашивали ближайшие друзья — Анна Николаевна и Ольга Николаевна Никитины, которые ухаживали за ней и жили с ней неразлучно с 1904 г.

2 сентября 1914 г. на станции Влахерская, недалеко от Москвы, на даче жены председателя Второй Государственной Думы Головиной Мария Владимировна Безобразова скончалась от разрыва сердца. Сестры Никитины похоронили ее на кладбище Новодевичьего монастыря.

На заседании Этического кружка Женского Взаимно-Благотворительного общества в Петербурге в марте 1915 г. И.А. Макшеева посвятила свой доклад философскому творчеству и незаурядной личности первой русской женщины-философа. В докладе говорилось: «<…> она была настоящим философом в смысле постоянной внутренней сосредоточенности, горения духа, алчущего правды. Действенность — неотъемлемая черта Марии Владимировны, стремившейся провести в жизнь свои заветные идеи: она жаждала познания под непременным условием разделения его с другими. Философию она считала своим призванием».

Владимир Соловьев, гениальный русский философ, первым отметил особое значение творчества Безобразовой. Он дал высокую оценку ее философским произведениям и лекциям.

Судя по всему, для Соловьева творчество Безобразовой представлялось явлением исключительным, из ряда вон выходящим, которое он оценивал в масштабах всей русской культуры, а не в русле собственно «женского движения». Однако, игнорируя роль «женского вопроса», Соловьев воспринимал ее исключительность как абсолютную случайность.

В.В. Розанов также одним из первых признал философские поиски Безобразовой, несмотря на свое в целом подозрительное отношение к женскому творчеству. Однако, в отличие от Соловьева, феномен Безобразовой Розанов понимал совершенно иначе. Для него ее появление — закономерность. Хотя эта закономерность, в первую очередь, есть вполне допустимое отклонение в половой сфере. В книге «Люди лунного света» Розанов помещает автобиографию Безобразовой «Розовое и черное из моей жизни» в обширные «Приложения для медиков и юристов» как один из примеров формирования и развития ученой женщины — «урнинга», т.е. женщины, у которой почти полностью отсутствует половое влечение.

Однако, относя творчество Безобразовой в область физиологической аномалии, Розанов не вкладывает в это исключительно отрицательный смысл. Самое неприемлемое для него — это отказ от семьи и материнства, которые являются нормой жизни слабого пола. Но, ставя женщину-философа как бы за пределы обоих полов («+0» по его «самочной шкале»), определяя ее в некий «третий пол», он одновременно «обрекает» ее на творчество, причем высокого духовного накала, в «девонскую формацию», в «дополовую эпоху», даже глубже в века — в состояние «полного», целостного Адама, из которого еще не вышла Ева. Если отрешиться от медико-психиатрической терминологии и принять во внимание розановские рассуждения о зыбкости половой сферы и необходимости исключений как показателя жизнеспособности любого явления, открывается глубина его проникновения в проблему, тонкие и верные предчувствия и предугадывания. Розанов не употребляет фрейдовского понятия «сублимация», когда энергия пола переплавляется в духовное творчество; он как бы находится в неведении относительно закона «перехода энергии» и пытается явления «кинетические» объяснить в терминах «потенциальных».

Розанов не обвиняет Безобразову (как и вообще всех «ученых женщин») в ее «ненормальном» стремлении к философскому творчеству. Он объясняет этот феномен «отклонениями» внутри самой «мужской» культуры, в которой мужчины не сохранили своей мужественности. Более того, в его заметках о личности Безобразовой проскальзывает участие и даже жалость. Самое же главное — Розанов невольно поддерживал Безобразову в ее трудной борьбе за самоутверждение. Именно к нему она обращалась за рецензиями на свои книги, находила в нем единомышленника по многим научным и общественным вопросам. И судя по всему, у Розанова не было никаких предубеждений против ее творческой деятельности. Более того, будучи сам невероятно одаренным, он по достоинству мог оценить подлинный талант, невзирая на то мужчина это или женщина.

Однако признание одного Розанова не могло удовлетворить Безобразову. Не находили разрешения основные проблемы ее профессиональной и творческой деятельности: публикации, преподавание, естественное и постоянное научное общение. Как известно, сам творческий процесс изнутри чреват драматическими коллизиями и неизбежными внутренними противоречиями. На женщину-философа ложился двойной гнет социальных несправедливостей: и как в отношении женщины, занятой «не своим делом», и как в отношении самостоятельно мыслящего философа, вынужденного противостоять сильнейшему общественному и «внутрицеховому» противодействию.

Основные опубликованные работы Безобразовой посвящены преимущественно историко-философским исследованиям: «Философские этюды» (1892), «Краткий обзор существенных моментов истории философии» (1894), «Публичные лекции» (1901), «Исследования, лекции, мелочи» (1914). Также были опубликованы брошюра «О безнравственности» и ряд статей в различных журналах. Невоплощенные творческие идеи и оригинальные замыслы отражены в дневниковой книге «Из одного альбома» (1912); автобиографией является книга «Розовое и черное из моей жизни» (1910). Несколько работ были посвящены женскому движению в России: брошюра «О Русском женском Взаимно-Благотворительном обществе» (1898); статьи в журналах «Женское Дело» и «На помощь матерям». Сохранились некоторые рукописные материалы, часть конспектов по истории древней философии и переписка.

Наиболее глубоким и, к сожалению, невоплощенным творческим замыслом Безобразовой было создание фундаментального сочинения «К истории просвещения в России», на основе многолетней архивной работы философа по поиску и анализу первых ростков философского знания на Руси. Очевидно, книга была задумана как целый ряд статей, внутренне связанных единым замыслом и единой трактовкой. Главная мысль этой работы была выражена еще в докторской диссертации Безобразовой: русская философия ведет свое начало с давних времен (примерно, с Х в.). Первыми ее источниками можно считать рукописные материалы, в которых отразились философские интересы и искания древних русских мыслителей. Русская философия в своей самобытности складывалась постепенно, и сначала, как доказывала Безобразова, распространение получили не оригинальные произведения, а переводы и извлечения, которые, однако, не были случайными, а соответствовали национальному характеру и потому представляют интерес для современного исследователя истоков русской философии.

По этим вторичным философским трудам — извлечениям и переводам — прослеживается знакомство русских книжников с идеями византийских и греческих христианских писателей, а также с античной философской мыслью, в частности, с Платоном, Аристотелем, Гераклитом, Эпикуром, Хрисиппом, Плотином. Кроме того, совершенно отчетливо выявляется знание «естественнонаучной» и отреченной литературы — Галена, Гиппократа, Альберта Великого, Раймонда Луллия и других.

Безобразова выделяла три периода в развитии философии на Руси и в России. Первый — с Х в. по первую половину ХVI в., или от Иоанна Экзарха до Максима Грека. Второй — со второй половины ХVI в. до конца ХVIII в., или от Максима Грека до Григория Сковороды. Наконец, третий — с конца ХVIII в. по настоящее время.

Для первого периода было характерно греко-византийское влияние, во второй период греко-византийское влияние дополнилось влиянием немецко-английско-французским, а в третьем периоде греко-византийское влияние прекращается.

Безобразова пыталась выявить основные черты древнерусской философской мысли. С ее точки зрения, русская философия уже в своих истоках носила ярко выраженный этический характер. Безобразова констатирует также определенное пристрастие к крайним проявлениям мистицизма, с одной стороны, и материализма, с другой. Мистицизм был связан сперва с христианским аскетизмом, затем проявился в масонстве, а в ХIХ-м веке — в теософии. Материализм складывался вначале под влиянием Гиппократа и Галена, затем в ХVIII в. — французских энциклопедистов, а в ХIХ в. — Бюхнера и Молешотта. При этом и мистицизм и материализм были тесно связаны с этикой, которая в русской традиции имела не теоретический, а прикладной, практический характер.

Говоря в целом о периодизации русской философской мысли у Безобразовой, необходимо отметить ее слишком общий и размытый характер. Но не стоит забывать, что это была самая первая попытка обозначить самобытность и направление развития древнерусской философской мысли. Тем не менее, Безобразовой удалось, во-первых, утвердить самобытность русской философской мысли, а во-вторых, как-то ее систематизировать.

Рукописный или подготовительный вариант этого сочинения — «К истории просвещения в России. Исследование по рукописям» — был удостоен почетного отзыва Академии Наук в 1897 г. (рецензент — профессор Санкт-Петербургской духовной академии А. Пономарев). Три опубликованные статьи: «Творения св. Дионисия Ареопагита», «Тайная Тайных» и «Психология ХVI в.» — снабжены сносками, свидетельствующими о том, что перед нами главы ее неосуществленного сочинения «К истории просвещения в России». Безобразова попыталась создать собственное философско-этическое учение о «чистой нравственности», которое довольно фрагментарно изложила в ряде своих статей, в первую очередь в статье «Что такое чистая нравственность».

Безобразова не рассматривала специально в теоретическом ключе проблему женского движения, для нее был интересен историко-философский аспект проблемы. При этом она считала важным широкое практическое привлечение женщин к реальной общественной работе. В ее наследии вряд ли можно обнаружить откровенно феминистские или суфражистские тенденции, тем более особый взгляд на общетеоретические проблемы закладывавшихся в своих основах гендерных исследований.

Развитие женского движения в России являлось важнейшей личной проблемой для Безобразовой. Она сама, необыкновенно деятельная, была постоянно погружена в общественную работу. Всматриваясь в ее биографию, с точки зрения ее вклада в русскую философскую мысль, можно говорить даже о слишком большом внимании, которое уделяла Безобразова нефилософской активности в ее зрелые годы. По моему мнению, именно это привело к значительному снижению темпов и качества ее теоретической философской работы. Однако нельзя отрицать и объективного значения общественной деятельности Безобразовой для женского движения в России. А. Пешкова-Толиверова, ее основная сотрудница в этой области, подчеркивала лидирующую роль Безобразовой в работе организованного ею первого Русского Женского Взаимно-Благотворительного общества, а также кружков домашнего чтения и этического. Безобразова настаивала на живой работе, избегающей мертвящего «русского формализма». Ее актуальные статьи по «женскому вопросу» в газете «Новое время» вызывали немедленные отклики у многих представительниц просвещенных слоев российского общества. Не случайно в современных гендерных исследованиях и феминистской литературе упоминания о Безобразовой носят уже вполне дежурный характер. Понятно, что для любого специалиста в этих областях имя первой русской женщины – профессионального философа должно быть известно.

Сегодня трудно оценить, насколько результативной была деятельность Безобразовой в реальном процессе совершенствования женского движения в России. В те предреволюционные и затем революционные годы, возможно, большее влияние на трансформацию русского женского характера и поведения оказывали различного толка революционерки, террористки и партийные активистки. Однако именно такие, на первый взгляд, неброские, скромные и работящие деятели социальной сферы, как Безобразова, и являются главной живительной силой, облагораживающей общество.

Изучение философского наследия Безобразовой позволяет говорить об оригинальной философской позиции первой русской женщины-философа. Но ее фактическая изоляция от профессионального философского движения в России приводила к творческому застою и невозможности реализовать многие интересные философские сюжеты.

В творчестве Безобразовой трудно выделить какие-то этапы становления мировоззрения, соотнесенные с внешними событиями или решением индивидуальных проблем. Скорее, можно говорить о цельной философской позиции. В сложных жизненных перипетиях акцентировались или в большей степени выявлялись некоторые стороны единого мировоззрения философа, в своей сущности остававшегося неизменным.

К содержанию Бюллетеня

Наши публикации

Вы можете скачать Одиннадцатый выпуск Бюллетеня /ЗДЕСЬ/