Бюллетень. Номер восьмой.

Культурная и научная жизнь «Дома А.Ф. Лосева»

День памяти А.Ф. Лосева: К 20-летию кончины (торжественное заседание 24 мая 2008 г.). Страница 2.

Стр.:[1], 2, [3], [4], [5], [6], [7], [8], [9], [10], [11], [12], [13], [14], [15]

Так что будем верить, что библиотека личных собраний русских философов – проект, о котором мы сегодня думаем, – это тоже реализуемая вещь и, может быть, в недалеком будущем. Я надеюсь, что вы все готовы приложить силы, чтобы этот проект реализовался.

Существование Библиотеки «Дом А.Ф. Лосева», как я считаю, – это достойное увековечивание памяти Алексея Федоровича. Лосев нам дорог и как человек, и как мыслитель, и как создатель книг, которые Библиотека не только может хранить, но, главное, – сделать доступными очень многим. Поэтому я думаю, что Алексей Федорович будет жить всегда! (Аплодисменты).

Е.А. Тахо-Годи: Надо сказать, что за минувшие двадцать лет вокруг имени Алексея Федоровича объединились и те люди, которые знали его лично, и те, которые его никогда не встречали. Правда, было и такое, что знавшие Лосева предавали его память. Мы были этому свидетелями за эти двадцать лет. Это было, и это печально. Тем более радостно, когда люди, казалось бы, ничем с Лосевым несвязанные, оказывали поддержку, помощь, подключались к ежедневной, тяжелой и достаточно неблагодарной работе. Валентина Васильевна Ильина именно такой человек. Четыре года назад она пришла в этот дом, немного растерянная, не зная, что ее в этих стенах ждет, и вдруг поняла, полюбила новое для себя дело, оно стало для нее своим. Иногда возникает такое впечатление, что все эти двадцать лет она занималась с нами вместе, рядом той же работой, которая велась в память Алексея Федоровича Лосева.

Среди гостей в зале сидит академик Абдусалам Абдулкеримович Гусейнов. Он представляет немаловажный форпост философии, не только русской, но вообще философии в Москве, и даже в стране – Институт философии. Мы всегда чувствуем поддержку Института философии во всех наших делах. Я хотела бы попросить Абдусалама Абдулкеримовича сказать хотя бы несколько слов.

А.А. Гусейнов: Размышляя над тем, каково особое место Алексея Федоровича в истории нашей философии, нашей современной философской жизни, хотелось бы отметить два очень важных момента. С моей точки зрения, широкое знакомство, печатание и исследование творчества Алексея Федоровича явление знаковое. За последние двадцать лет произошли очень большие изменения в нашей философии. В это время началось возвращение в нашу страну религиозной философии Серебряного века. Когда в 1922 г. русскую философию в буквальном смысле слова выслали из страны, она с западной философией не слилась (если не брать каких-то отдельных случаев). Она оставалась в эмиграции не только в «пространственном» смысле, но и по существу, оставаясь чужеродным для Запада явлением. И вот эта философия возвращается. Однако происходит неожиданная вещь: философия, которая во второй половине ХХ в. развивалась в нашей стране, не была поглощена возвратной волной русской религиозной философии. Начался странный и, как я думаю, до сих пор продолжающийся синтез, в целом продуктивный. Совершенно очевидно, что возвращение русской религиозной философии произошло так, будто ее здесь ждали. Когда я думаю, почему так произошло, мне кажется, что здесь решающую роль, если не единственную, сыграла именно фигура Алексея Федоровича Лосева, что именно он стал тем фактором, который позволил осуществить такое сравнительно безболезненное возвращение. Во-первых, из лосевского лона выросли исследователи, которые фактически развивались в духе традиций Серебряного века, имели определенную религиозную ориентированность, скажем, – Аверинцев, Бибихин, – целая плеяда людей, которые имели очень большое влияние. Во-вторых, сам тип философствования Алексея Федоровича, который уже был нами освоен. Это – очень важная вещь. Я вспоминаю вот что. Я учился на философском факультете МГУ с 1956 по 1961 год. Я не был каким-то блестящим студентом, но и не был отсталым, завалящим. За пять лет я ни разу не слышал имя Лосева. Никто нам не рассказал и не сказал, что есть Лосев, понимаете? И в общем он мог бы вот так остаться в стороне, но потом произошли изменения, потом появилась «Философская энциклопедия», потом появилась его «История античной эстетики», то есть он вошел в нашу среду. И вот эту объединяющую роль Лосев, как мне кажется, продолжает играть.

Скажу еще вот что. Я сегодня только что приехал из Санкт-Петербурга, был с утра на занятиях в университете, и все же для меня не было вопроса прийти на этот Круглый стол или нет. Помимо всего прочего, и по той причине, что я знаю, что здесь будут объединены люди, которых в таком составе сразу я нигде не встречу. Понимаете? И которые, именно в таком соединении, дадут некий образ нашей философии в ее современном виде. У меня нет никакого благостного представления, я понимаю, в чем противоречивость процессов, которые у нас происходят, и полагаю, что освоение философии и освоение наследия самого Алексея Федоровича – это далеко не законченный процесс. Но, тем не менее, я вижу, что идут процессы такого синтеза, и я считаю, что это Алексей Федорович сыграл тут решающую роль.

Стр.:[1], 2, [3], [4], [5], [6], [7], [8], [9], [10], [11], [12], [13], [14], [15]

• Культурная и научная жизнь «Дома А.Ф. Лосева»

• Содержание бюллетеня