Бюллетень. Номер седьмой.

In memoriam

Выступление А.А. Тахо-Годи на вечере памяти А.С.Богомолова

Дорогие друзья! Дело в том, что здесь выступали и ученики и коллеги – народ философский, который общение имел совершенно особое. Я – не философ, не ученица и не коллега. Но, тем не менее, у нас с Алексеем Федоровичем было с Алексеем Богомоловым (он называл его «Алексей» попросту), – было свое общение. Тут многие аспекты разбирались, в том числе – человеческие. Мне хочется несколько таких штрихов добавить, тоже об общении человеческом, если так можно сказать.

Дело в том, что Алексей (простите, я его так называю, как мы называли его в свое время с Алексеем Федоровичем, – для нас он был Алексей, тем более что Алексей Федорович называл всех на «ты», поэтому называл его, конечно, «ты») любил книгу, как живое существо. Вот, сегодня говорили о том, как он собирал библиотеку, как он великолепно подбирал книги, и вот эта любовь к книге – это соединяло. Алексей Богомолов знал, что у Алексея Лосева в свое время погибла большая библиотека в Москве, что он восстанавливает свою библиотеку бесконечно, все время приходится что-то покупать, какие-то книги обменивать и так далее. Поэтому Алексей Богомолов делал специальные списочки книг. И вот вам, например, такая картина: прибегает (не приходит, а прибегает, – он к нам не приходил, а прибегал), прибегает Алексей с какой-то бумажкой. Это явно какой-то очередной список книг. Я ему говорю: «Хорошо, надо все-таки сесть за стол». Вот он садится за стол, Николай Алексеевич, он сел как раз там, где мы с Вами как-то сидели, за нашим старым большим столом. Я вызываю Алексея Федоровича: «А, пришел! Ну, давай сейчас разбираться, будем читать». Ну, у меня свои дела и, помимо того, мне надо чайник поставить, чай будут пить. Слышу какие-то бормотания, и долго Алексей Федорович говорит: «Ну, во-первых, эта очень старая, во-вторых, у меня давно есть, так-так-так, дальше. Что это – Гуссерль? Гуссерль, по-моему, у меня, кажется, уже есть. Впрочем, давай еще Гуссерля!» (Позже выяснилось, что у нас, действительно, оказалось два экземпляра одного и того же издания Гуссерля, и один экземпляр мы, к великой радости Александра Викторовича Михайлова, подарили ему. Так у Александра Викторовича появился том Гуссерля.) Потом начинается опять бормотание и чтение, что-то там обсуждают, и Алексей Федорович говорит: «Слушай, что ты мне принес, всё по логике-то книги? Ты что, разве не знаешь, как меня вышибли из университета, с философского факультета?» – он всегда употреблял этот глагол – «вышибли». «– Какая логика? – я логикой не занимаюсь никакой. И вообще, я не философ, а я учителишка, который древним языкам учит студентов». – Это обычная ирония лосевская. Конечно, учителишка, никакой не философ. А Алексей перебирает свои бумажки, что-то подчеркивает.

Надо сказать, что Лосева, действительно, «вышибли» с философского факультета и из университета. В этом участвовали некоторые коллеги и даже старые «друзья»: нужна была должность Лосева – вот его и «вышибли». Но самое интересное, что, когда Василий Васильевич Соколов, Михаил Федотович Овсянников, Арсений Владимирович Гулыга добились, чтобы к 90-летию Лосеву дали орден Трудового Красного Знамени, Алексей Федорович сказал: «Ну, Трудовое-то я приму, потому что я как ломовая лошадь работал», а Указ правительственный гласил: «Доктору филологических наук… орден Трудового Красного Знамени… за многолетнюю подготовку философских кадров». А как же, – хранится у меня этот Указ правительственный. Такой вот замечательный парадокс!.. Но, тем не менее, никогда у Алексея Федоровича разговоров о философском факультете не было! Никаких разговоров. Алексей Федорович не общался ни с кем оттуда. Василий Васильевич Соколов, Михаил Федорович Овсянников – это, конечно, философский факультет, но это – другое дело: это старинные, испытанные, надежные друзья. Или, наоборот, – очень молодое поколение, вроде сегодня выступавшего Саши Доброхотова. И Алексей Богомолов – это тоже уже совсем другое поколение.

Такие приходы Алексея Богомолова, причем даже не «прихо¬ды» – он именно всегда прибежит, как будто всегда спешит, куда-то торопится, а потом сидит с Алексеем Федоровичем часами, перебирают, какую книжку он видел, у кого из букинистов. Алексей Федорович тоже любил ходить по букинистам. Мы с ним, бывало, каждую неделю дважды обходили букинистические магазины в центре города. Но в эти годы, уже более поздние, это было для Алексея Федоровича уже трудно. Поэтому очень важно, что Алексей «снабжал» его всеми новостями и указывал, где что можно достать, купить.

Или, например, идем по нашим переулкам арбатским. Вечером гуляем, причем снег идет и я начинаю бояться, что Алексей Федорович, не дай Бог, еще сейчас упадет. В этот момент какая-то невидимая рука подхватывает его. Это Алексей Богомолов. Алексей Федорович говорит: «Ты что здесь делаешь?» – «А я вот здесь поблизости живу». Так выяснилось, что поблизости живет (он никогда не говорил ни о каких домашних делах, никаких об этом разговоров не бывало). – «Давайте-ка, – я провожу Вас до дому, а то еще свалитесь, не дай Бог!». Проводил, посидели, пообсуждали опять новую литературу, – побежал дальше.

Сегодня вспоминали о перипатетиках – вот и у нас с Алексеем было общение как раз «перипатетическое». Когда мы гуляли с Алексеем Федоровичем по нашим арбатским переулкам, то часто к нам присоединялся почему-то всегда куда-то бежавший по Сивцеву Вражку Алексей Богомолов. А раз присоединился – значит, идет разговор. Они между собой говорят, а мне только остается следить, чтобы Алексей Федорович не оступился: как только они начинали беседовать, то уже никто не обращают внимание, куда и как идут. Была метода та¬кая – прогуливаясь, беседовать!

К этой форме прибегали многие, и не только те, кто обитал рядом. Сегодня упоминали, что Богомолов жил в «старом доме, где магазин Руслан». Я хорошо знала эти места: там по соседству жил замечательный искусствовед Игорь Аркадьевич Ильин, который рано погиб, – еще одна совершенно трагическая судьба. Правда, в те годы я не знала, что там же живет и Алексей Богомолов. Игорь Аркадьевич тоже часто к нам с Алексеем Федоровичем присоединялся. Мы гуляем, он подошел и вот – мы вместе ходим, вместе разговариваем. Или друг Алексея Федоровича, его однокашник по гимназии профессор Власов, который на Пречистенке жил. Если идет мимо, видит, что мы гуляем, – подходит и ведет с нами беседу. Также с нами беседовал Федор Сергеевич Булгаков – сын отца Сергия Булгакова, . Он жил как раз на Сивцевом Вражке, женат был на Наталье Михайловне Нестеровой, дочери знаменитого художника. Он в 1930-е годы был арестован, по одному делу проходил с Лосевым. Домой к нам он боялся приходить. А вот прогуливаться вместе – можно. Мы идем и он тоже подходит к нам – все прогуливаемся вместе. Идет разговор, общение. Эти перипатетические походы способствовали глубокому и серьезному общению. Обсудили какую-то книгу, покритиковали ее, об авторе поговорили, а там и еще какой-то разговор начнется. Это были очень хорошие прогулки. Прогулки эти бывали вечером. Алексей приходил к нам поздно, обычно не раньше девяти часов вечера. А гуляли даже еще позже.

Надо сказать, что Алексей Федорович очень глубоко переживал и печалился, когда началась вся эта тяжкая история с болезнью Алексея. Именно была у него такая глубокая-глубокая печаль. Он даже сказал: «Как бы не случилась с Алексеем то, что случилось с Нателлой». Он имел в виду грузинского философа Нателлу Кечакмадзе, у которой был также диабет. Она была большим нашим другом. С ней такая же история произошла и она скончалась очень тяжело. Алексей Федорович просто как бы почувствовал, что будет то же самое.

Все, о чем я говорила, – лишь отдельные штрихи, а вместе с тем они дают целостный портрет. Во всяком случае для меня, вырисовывается, остается в памяти. Я очень глубоко этого человека почитаю и люблю – редкий был человек по своей правдивости, – вот что важно, и по доброте еще вдобавок. И, помимо того, – личность, которая себя осознавала, а вовсе не надевала на себя разные личины, как некоторые любят надевать, что всегда отвратительно. Надо сказать, что у него душа была ясная. Светлый он был человек. Поэтому и в памяти моей эта светлость Алексея Богомолова живет до сих пор!

• In memoriam

  

• Содержание бюллетеня

Вы можете скачать Седьмой выпуск Бюллетеня /ЗДЕСЬ/