СЕМИНАР «РУССКАЯ ФИЛОСОФИЯ»

Философы Русского Зарубежья и II Мировая война

Начавшаяся 1 сентября 1939 года II Мировая война и особенно, нападение Германии на Советский Союз летом 1941 года расколола и без того далекое от единства культурное и политическое пространство Русского Зарубежья. Часть изгнанников ставила во главу угла защиту Родины, считая проблему ее политического устройства вопросом отдаленного будущего. Другие напротив, увидели в агрессии нацистов возможность уничтожения коммунизма и, тем самым, возрождения российской государственности. Последнее не означает, что они разделяли идеологию национал-социализма. Многие из них воспринимали немцев как меньшее зло, по сравнению с большевиками.

Поэтому не удивительно, что часть философов поддержала нацистов, в то время как другие мыслители встали в лагерь «оборончества».

Рассмотрим наиболее яркие проявления как «пораженчества», так и «оборончества»

К числу последних относился и Николай Бердяев. Философ довольно рано осознал опасность национал-социализма. Он не выделял его из других тоталитарных или протототалитарных моделей, рассматривая их в общем культурном контексте эпохи. Еще в вышедшей в 1933 году книге «Истоки и смысл русского коммунизма» философ, размышляя о советской варианте тоталитаризма, отмечал, что «ленинизм есть вождизм нового типа, он выдвигает вождя масс, наделенного диктаторской властью. Этому будут подражать Муссолини и Гитлер». В последующем он пытался понять психологию диктаторов, обращая внимание на то, что «сентиментализм есть лжечувствительность и сентиментальные люди могут быть очень жестокими. Сентиментальны Робеспьер, Дзержинский, Гитлер. Жестокость может быть обратной стороной сентиментальности» («О рабстве и свободе человека, 1939»).

Во время войны, Бердяев примкнул к одной из групп сопротивления «Союзу патриотов», созданному в 1942 году русским эмигрантом Шибановым.

Довольно рано осознал опасность нацизма и друг Бердяева философ Сергий Булгаков. В статье «Расизм и христианство» (1941 – 1942 гг.) он подверг жесткой критике «Мифы ХХ века» Альфреда Розенберга. Примерно в это же время в статье «Размышления о войне» он, как и Бердяев, сравнивал нацизм и большевизм, задаваясь риторическим вопросом: «Кто правдивей и лучше. Или все хуже. Конечно, ни то, ни другое или, вернее, и то, и другое».

Следует отметить, что не все мыслители Русского зарубежья сразу же поняли порочность политической гитлеровской модели. Так, извечный оппонент Бердяева Иван Ильин в работе «Национал-социализм. Новый дух» (1933 г.) защищал его: «Мы советуем не верить пропаганде, трубящей о здешних “зверствах”, или, как ее называют, “зверской пропаганде”. Есть такой закон человеческой природы: испугавшийся беглец всегда верит химерам своего воображения». Ведь «Что сделал Гитлер? Он остановил процесс большевизации в Германии и оказал этим величайшую услугу всей Европе». Правда, позднее, после допроса в гестапо в 1938 году, а также запрета на печатную деятельность и чтение докладов, Ильин разочаровывается в нацизме и, эмигрировав в Швейцарию, становится его противником.

Интересно изменение взглядов на национал-социализм у Семена Франка. В апреле 1933 года он писал Бердяеву: «желаю полного успеха немцам в их национальном возрождении». Одновременно, философ считал, что покидающие Германию евреи преувеличивают опасность нового режима. В последствие, в последней прижизненной книге «Свет во тьме» (1949 г.) Франк пытался осмыслить то, что в 1970-е годы будет названо «Теологией после Аушвица», нового этапа проблемы, связанной с теодицеей: «не так легко, без всяких оговорок и дальнейших разъяснений, поверить, что всеблагий Бог, с бесстрастием всемогущего владыки, заранее уверенного в благотворности и разумности своих действий, избрал Гитлера орудием своей воли, чтобы через муки удушения невинных женщин и детей в газовых камерах повести человечество по заранее им определенному пути».

Не сразу осознал порочность нацизма и Петр Струве.

Вместе с тем, значительная часть мыслителей, в той или иной степени оказалась на стороне Гитлера.

Так, ученик Николая Лосского (его сын Андрей в это время сражался в американской армии, а Владимир в знаменитой группе французского сопротивления Combat) Сергей Левицкий служил в Винете – одном из подразделений восточного отдела Рейхсминистерства народного просвещения и пропаганды Рейха. Также он публиковался в официозе управления делами русской эмиграции в Германии «Новом слове» («Сила зла» 07.09.42, «Коллективная этика» 14.02.43).

Сотрудничал с «Новым словом» и Владимир Ильин. В статье «Защита культуры» (18.01.42) он, в частности писал: «в своей последней декабрьской, очень содержательной и с большим блеском произнесенной перед рейхстагом речи, Гитлер высказал в высшей степени важную мысль о защите греко-римской культуры от коммунистического варварства. Это – целая программа. Она обязывает нас остановиться на ней». Одним из мостов античности в современную культуру Ильин видел Фридриха Ницше, «базельском профессоре классической филологии, который из людей XIX века наиболее близок современности и национал-социализму».

Также Ильин в письме, адресованном руководству внешнеполитического управления НСДАП, предлагал написать несколько биографий знаменитых немцев, в том числе и Ницше. Последняя книга должна была быть посвящена «титаническому явлению всемогущего и вездесущего сверхчеловека Гитлера».

Философ и историк культуры Николай Арсеньев осенью-зимой 1941 года служил зондерфюрером в лагере военнопленных. Согласно немецким документам, он вскоре уволился, из-за несогласия с восточной политикой немцев. Но, вероятно, спустя некоторое время примкнул к Русской освободительной армии. В статье «Не внушать, а убеждать» Арсеньев писал о своем «опыте пропаганды в РОА».

Также сотрудничал с рижскими курсами пропагандистов РОА и участник знаменитого сборника «Из глубины» (1918 г.) профессор Сергей Аскольдов (Алексеев).

Примкнул к председателю Комитета освобождения народов России генерал-лейтенанту Андрею Власову и другой известный философ Борис Вышеславцев. Он был лично знаком с главой КОНРа, который просил написать Бориса Петровича книгу с объективной критикой марксизма. Согласно воспоминаниям коллаборантов, в конце войны предполагалось, что Вышеславцев в случае получения разрешения на выезд в Швейцарию, попытается там связаться с эмиссарами союзников с целью донести до них идеи движения. В Швейцарию философ смог уехать уже после войны, тогда же Вышеславцев выполнил просьбу Власова, написав книгу «Философская нищета марксизма» (1957 г.).

Печатался в официозе КОНР «Воля народа» под псевдонимом Петровский будущий исследователь творчества Ивана Ильина Николай Полторацкий.

Согласно Диогену Лаэртскому, Сократ говорил: «Есть одно только благо – знание и одно только зло – невежество». XX век показал, что не всякое знание, в том числе и философское, благо. Есть еще одна банальная фраза (от этого не перестающая быть истинной), о неповторимости, индивидуальности каждого человека. Поэтому, размышляя о судьбах мыслителей Русского Зарубежья, стоит оценивать каждого отдельно, пытаясь понять причины, заставившие его занять ту или иную позицию. Понять – не значит простить.