Бюллетень. Выпуск пятнадцатый. Лосевские дни

Кривцов П. П. Час Лосева

Короткая встреча, мимолетная съемка — всего один час. Но этот час стал важным событием в моей жизни. Я тогда, кажется, не представлял даже, как выглядит Алексей Федорович, но еще по пути к даче, где он жил, я чувствовал, что иду на встречу с явлением космического масштаба. И это ощущение очень помогло мне в работе, ведь без понимания масштаба личности нельзя поэтически осмыслить ее.

В моей работе важно поставить себе внутреннюю задачу. Когда такая задача есть, ты настроен на чуткость и фактор времени уже не так важен. Ты работаешь, внутренне откликаясь на все, что происходит вокруг.

Конечно, если бы мне дано было провести у Алексея Федоровича больше времени, съемка была бы несколько другой. Можно было бы, к примеру, сделать целую серию «Руки Лосева». Или «Книги Лосева». Но все произошло по Божьему благословению и у меня в душе только благодарность за этот день и этот час.

Съемка шла легко, она будто вела меня. Мне не надо было никого просить о чем-то. Я будто скользил по краешку этого события — дня рождения Лосева. Приходили люди, и я делал общую фотографию, потом все вдруг рассыпались по дому, и в какой-то момент мы остались одни на веранде. Алексей Федорович и внешне был совершенно уникален! Он сидел в своем кресле-качалке, и меня охватило ощущение удивительной мощи этого человека. Это было мгновенное как молния узнавание.

Мы часто судим о людях и их отношению к нам по внешним проявлениям — вот как встретил, как руку подал, что сказал. При этом мы не замечаем глубинной сути при общении с людьми.

Алексей Федорович молчал, он был погружен в себя, и это тоже мне очень помогало, ведь если бы со мной заговорили, я бы стал мучиться. Мне бы пришлось переключиться с внутренней задачи на слова, я стал бы их подбирать, чтобы хоть как-то соответствовать собеседнику. Но к счастью никто не обращал на меня внимания, я был в стороне и в то же время в гуще события, и это давало свободу в восприятии.

Я был тогда у Алексея Федоровича на дне рождения вместе с женой Галей, и она вспоминает очень важную вещь: от Лосева исходила благодать. Мы тогда не знали, что он монах, но это как-то ясно чувствовалось в самом пространстве вокруг этого человека. Благодать ведь нельзя увидеть, ее можно только ощутить сердцем. Можно ли передать ее средствами фотографии? Не знаю, но тут многое зависит от восприятия того, кто смотрит на фотографию, от его сердца.

Кстати, в «Добротолюбии» есть ссылка на беседы старца Фелофея Синайского, который говорил ученикам: «Будем всяким хранением блюсти сердце свое от помыслов, туманящих душевное зеркало, в коем надлежит печатлеться и светописаться одному Иисусу Христу». Причем переводчик этого текста святитель Феофан Затворник обратил внимание, что в греческом подлиннике стоит именно слово «фотографироваться». И когда это было сказано Фелофеем Синайским — в начале IX века!

К содержанию Бюллетеня

Лосевские дни

Вы можете скачать Пятнадцатый выпуск Бюллетеня /ЗДЕСЬ/