Бюллетень. Выпуск пятнадцатый. Культурная и научная жизнь «Дома А.Ф. Лосева»

Семинар «Русская философия».
Заседание № 82 (8 декабря 2011 г.)

Докладчик: Артем Павлович Соловьев (Башкирская академия государственной службы и управления при президенте Республики Башкортостан, г. Уфа).

Тема: «Согласить философию с православной религией»: учение архиепископа Никанора (Бровковича) в контексте русской мысли.

Председательствующий: В. П. Троицкий.

Участвовали: Барабанов В. Л., Василевская Е. М., Васильев Д. Ю., Взорова Е. А., Зайцева И. Д., Иванова Е. В., Илясова В. А., Китаева Е. Л., Козлова О. И., Козырев А. П., Лазько Н. В., Ларичев В. П., Морчадова Н. В., Половинкин С. М., Резвых Т. Н., Резниченко А. И., Рожнов В. С., Русова Е. Н., Скурлатов В. И., Спиридонова Г. П., Чепуренко Т. В., Шамшурин А. В., Шелякин О. В., Яковлева В. П. Всего: 24 человека.

Тезисы доклада: Третий раздел «Истории русской философии» прот. Василий Зеньковский озаглавил «Период систем». Третья по счету философская система, которую рассматривает о. Василий, — это система архиеп. Никанора (Бровковича). Прежде философии владыки Никанора в «Истории русской философии» рассматриваются системы Вл. Соловьева и В. Д. Кудрявцева-Платонова. Однозначно можно утверждать то, что по своему влиянию на развитие русской философии архиеп. Никанор значительно уступает и Вл. Соловьеву, и В. Д. Кудрявцеву-Платонову. Но это не означает, что он уступает им как по своим философским дарованиям, так и по идейным плодам.

При этом чисто хронологически достаточно сложно говорить о том, чья система была первой. В 1875 году вышел первый том трехтомного философского труда архиеп. Никанора «Позитивная философия и сверхчувственное бытие» (2-й том — в 1876 г., 3-й — в 1888 г.). За год до этого, в 1874 г. Вл. С. Соловьев защитил свою «шумную» магистерскую диссертацию против позитивистов. В 1873 году В. Д. Кудрявцев-Платонов защищает докторскую на тему «Религия, её сущность и происхождение». Однако, основные идеи «Позитивной философии…» владыка Никанор наметил еще в 1868—1871 гг. в курсе лекций по «Основному богословию» и в статье «Можно ли позитивным философским методом доказывать бытие чего-либо сверхчувственного — Бога, духовной бессмертной души и т. п.».

Общими моментами и для архиеп. Никанора, и для его ровесника В. Д. Кудрявцева-Платонова, и более молодого Вл. Соловьева является критика отвлеченных принципов и систем, построенных на отвлеченных началах. Для Вл. Соловьева и для владыки Никанора, в первую очередь, это критика позитивизма и рационализма. Но для архиеп. Никанора конечная цель — «согласить философию с православной религией», для Вл. Соловьева же — «ввести вечное содержание христианства в новую, разумную форму». Таким образом, при формальной общности приоритеты их явно различаются.

С точки зрения архиеп. Никанора, подлинная реальность есть бытие идеальное, «эйдос». «Эйдос» — это объективная форма ограниченного бытия и сознания. «Эйдос» архиеп. Никанора близок и платоновской «идее», и «монаде» Лейбница. «Эйдос» — это и сущность, и духовный атом, способный соединяться с другими эйдосами. «Эйдос» способен воздействовать на внешние и на внутренние чувства, и при этом он суть ограниченная форма объективной реальности в отличие от абсолютного бытия (которое архиеп. Никанор не отождествляет с Богом, скорее это творческая сила Божия). «Эйдос» же оказывается результатом творческого самоограничения абсолютного бытия небытием, ничто. «Эйдос» как конкретное ограниченное бытие есть произведение абсолютного бесконечного и абсолютного ничто.

Это, конечно, уже не пантеистический платонизм, но платонизм христианский, предполагающий творческое, энергийное сопребывание Творца с тварью. Идейно архиеп. Никанор, конечно же, связан с платонизмом и русским духовно-академическим теизмом, который прививался ему еще в Петербургской семинарии и академии. Его преподавателями были А. М. Мишин, А. А. Фишер, В. Н. Карпов. Отношение архиеп. Никанора к переводчику диалогов Платона В. Н. Карпову было неоднозначно, но платоническая линия в воззрениях владыки Никанора прослеживается достаточно четко. Здесь он оказывается близок к Вл. Соловьеву и В. Д. Кудрявцеву-Платонову. Но платонизм архиеп. Никанора — христианский платонизм, предполагающий различение тварного и Нетварного, платонизм, связанный и с лейбницианством, но также и с учениями св. Афанасия Александрийского и св. Максима Исповедника.

Что же касается критического контекста, то перечень отечественных мыслителей, которых опровергает, обличает или критикует владыка Никанор, достаточно велик: здесь Н. Г. Чернышевский, Вл. Соловьев, Л. Н. Толстой и многие другие. Так, нельзя обойти вниманием тот факт, что архиеп. Никанор был первым иерархом, выступившим с обличением папистских увлечений Вл. Соловьева. Причем нельзя и забыть, что тот же Вл. Соловьев одним из первых отозвался положительной рецензией на первые два тома «Позитивной философии и сверхчувственного бытия» архиеп. Никанора. Но, кроме того, архиеп. Никанор был первым (опять же, из архиереев), кто выступил с критикой толстовских идей. Шесть «бесед» архиеп. Никанора против Л. Н. Толстого занимают более 250 страниц текста.

Стоит упомянуть о том, что архиеп. Никанор был знаком и состоял в переписке с Н. Я. Гротом. Есть его статья о развитии философских идей Грота, на которую последний дал свой ответ. Под влиянием работ Грота и вопроса о свободе воли, поднятого в Московском Психологическом Обществе, архиеп. Никанор начинает и не заканчивает по болезни большую статью «О свободе воли с христианской точки зрения» (1890 г., опубл. в 1909 г.).

Отметим немногочисленность исследований и рецензий, посвященных философии архиеп. Никанора. Можно назвать три прижизненных отзыва на его труды и шесть посмертных исследований. Вл. Соловьев и П. А. Милославский (доцент, затем профессор философии Казанской Духовной академии, ученик архиеп. Никанора) написали отзывы на первые два тома «Позитивной философии и сверхчувственного бытия», А. Ф. Гусев (профессор Казанской Духовной академии) опубликовал отзыв на третий том. После кончины архиеп. Никанора выходят исследования А. Л. Крылова (ученик архиеп. Никанора, автор работы о архиеп. Никаноре как педагоге, где рассматриваются и философские его идеи), Н. Ф. Красносельцева (ученик архиеп. Никанора, известный церковный историк), П. В. Знаменского (профессор Казанской Духовной академии, церковный историк, посвятил раздел архиеп. Никанору в «Истории Казанской Духовной академии 1842—1871 гг.»), Я. Н. Колубовского (составитель библиографических материалов для исследования философии архиеп. Никанора), И. А. Невзорова (выпускник Казанской Духовной академии, автор большой статьи «Вера и неверие в отношении к просвещению и жизни (по церковно-учительным произведениям Высокоархиеп. Никанора, архиеп. Херсонского и Одесского)»), А. А. Никольского, прот. А. А. Воронцова (выпускник Казанской Духовной академии, посвятил реконструкции системы архиеп. Никанора большое исследование), прот. В. В. Зеньковского (раздел в «Истории русской философии»).

Среди 11 авторов, упомянутых выше, семеро имеют непосредственное отношение к Казанской Духовной Академии. Это не случайно. Можно с определенной уверенностью сказать, что та особенность казанской духовно-академической философии, которая выделяла ее на фоне московской, петербуржской и киевской школ, была оформлена и закреплена при ректорстве архиеп. Никанора. Он упорядочил преподавание предметов в Казанской Духовной академии и привлек преподавателей близкого идейного круга, часто и своих учеников, в трудах которых достаточно сильно сказалось идейное наследие самого архиеп. Никанора. Это можно утверждать однозначно относительно философии П. А. Милославского, в некоторой степени и относительно В. А. Снегирева, и очень опосредованно, но вполне конкретно относительно прот. А. А. Воронцова, И. А. Невзорова и В. И. Несмелова. Следует при этом отметить, что именно у А. И. Несмелова присутствуют конструктивные ссылки на труды архиеп. Никанора в работе «Вера и знание с точки зрения гносеологии» (1913). Это позволяет с некоторой осторожностью, но, тем не менее, вполне серьезно говорить о философской школе архиеп. Никанора, сформировавшейся в Казанской Духовной академии.

Еще одним аспектом рассмотрения философии архиеп. Никанора в контексте русской мысли являются параллели, которые можно провести между его философскими идеями и идеями русских философов Серебряного века. Так, прот. В. В. Зеньковский отмечает, что «эйдосы» архиеп. Никанора близки «эйдосам» у А. Ф. Лосева, что разработкой понятия «космического разума» архиеп. Никанор приближается к софиологической проблематике. Кажется возможным провести также некие параллели между гносеологией архиеп. Никанора и интуитивизмом Н. О. Лосского.

Важным, с нашей точки зрения, является то, что философская система архиеп. Никанора опирается как на традицию православного теистического платонизма, так и на традицию персоналистическую, имеющую своими корнями и христианский персонализм, и монадологию Лейбница. И если, по преимуществу, исследования, посвященные русской религиозной философии, до сих пор противопоставляют платонизм и персонализм, то и философия «высшего синтеза» А. Ф. Лосева, и более ранняя «позитивно-сверхчувственная» философия архиеп. Никанора дают примеры православного теистического синтеза платонизма и персонализма.

Из вопросов и обсуждений: 1. Ряд вопросов, на которые ответил докладчик, затронул соотношение идей владыки Никанора и его предшественников и современников: речь шла о совпадениях с некоторыми положениями К. Н. Леонтьева (критика идеи прогресса, славянский вопрос, тема «блудного сына» в оценке Достоевского и славянофилов); комментировалось богословское прочтение о. Никанором известного арифметического тождества 1 = ∞•0 (символически, «творение конечного бесконечным из нуля») и сравнивалось с соответствующими суждениями св. Игнатия Брянчанинова (в «Слове о смерти») и «учением о всемире» А. В. Сухово-Кобылина; рассматривалось расширительное понимание метода позитивизма у владыки Никанора и «бухаревский» контекст; обсуждалось появление идеи «всеединства» у владыки Никанора еще до знакомства с работами Вл. Соловьева; делалась попытка выяснить (после вопроса В. П. Троицкого), в каком смысле владыка Никанор мог опираться на учение св. Григория Паламы об энергиях и почему «эйдология» владыки Никанора не получила развития в «ангелологию». 2. Реплика С. М. Половинкина: поскольку «эйдосы» у владыки Никанора тварны, то его учение рискует подпасть под критику, которая в свое время была адресована платонизму (к примеру, в анафемах на Иоанна Итала), не так ли? Да, владыка Никанор вполне понимал такую опасность, ответил докладчик. Он в своих исследованиях тщательно оговаривал момент, который можно назвать энергийным, — момент присутствия «ничто» в сотворенном мире как волевой (творческий) акт самоограничения Творца, а под «абсолютным бытием» он понимал прежде всего Божественную энергию. 3. Докладчик, дополняя свое выступление, также довольно подробно характеризовал замечательную педагогическую деятельность архиеп. Никанора.

К содержанию Бюллетеня

Культурная и научная жизнь «Дома А.Ф. Лосева»

Семинар «Русская философия». Хроника: октябрь 2011 — апрель 2012 г.

Вы можете скачать Пятнадцатый выпуск Бюллетеня /ЗДЕСЬ/