Бюллетень. Номер одиннадцатый. Юбилей

Половинкин С.М. Душа-субстанция в персонализме свящ. Павла Флоренского

В современной философии проблема личности, проблема человеческого Я является одной из основных. Здесь чредой идут попытки дезавуировать человеческое Я: отрицается автономность человеческого Я; личностью правит либо бессознательное, либо социальное, экономическое, политическое и т.п. Аналитическая философия предлагает отказаться от «эгологического словаря», постмодернизм провозглашает «смерть субъекта» и т.п. Общим местом в современной философии стал отказ от субстанциального понимания личности, неприятие христианского персонализма. Эти установки стали новыми догматами философии.

Для русского персонализма, сложившегося в конце XIX — первой половине ХХ вв., характерно полагание мира аритмологически расчлененным — счетным, зернистым, состоящим из отдельных единиц-монад. В этом заключается своеобразный неопифагореизм русского персонализма. Единицы-монады понимаются как одушевленные, разомкнутые, способные сочетаться в сложные монады, являющиеся новыми единицами-монадами. В этом заключается своеобразная неолейбницианская монадология (отличная от монадологии Лейбница) — метафизическая основа русского персонализма. Человеческие личности, ангелы и Бог находятся на вершине иерархии монад. Русский персонализм понимал личность как некую монаду-единицу, созданную Богом по собственному образу и подобию, т.е. обладающую богоподобной творческой свободой по отношению к самому себе, к миру и к обществу. Личности способны сочетаться в соборное единство. Единица-монада есть субстанция, т.е. она способна к творческим актам, способна быть источником своих внутренних изменений и внешних действий. Русский персонализм в своем понимании личности сочетает ряды эссенциальный (монада, субстанция, сущее) и экзистенциальный (действие, свобода, любовь, творчество). В существовании есть сущий, в сознании есть сознающий, в действии есть действующий, в свободе есть свободный, в любви есть любящий, в творчестве есть творящий. Сознание без сознающего Я представлялось русским персоналистам парадоксом. Личность есть неизменное в потоке изменений, но не сам этот «поток сознания». Личность имеет метафизическое происхождение и существование, она не сводима ни к какой совокупности ее «физических» проявлений (явлений себя в мире), она существует вне них. Русский персонализм можно назвать «экзистенциальной метафизикой».

В качестве примера рассмотрим персонализм свящ. Павла Флоренского. Субстанцию Флоренский понимал как нечто, способное из себя самого производить и свои собственные состояния, и внешние действия. Есть субстанция абсолютная, которая все свои состояния и действия производит из самой себя. Есть субстанции относительные, способные хотя бы часть своих состояний и действий производить из самих себя. Бог есть такая Абсолютная Субстанция. Бог сотворил ряд относительных субстанций. Смирение и самоуничижение Божие проявилось «в поставлении рядом с Собою само-стоятельного бытия, в даровании ему свободы развиваться по собственным своим законам и, следовательно, в добровольном ограничении Самого Себя»[1]. Это и означает, что Бог сотворил человека как субстанцию. Субстанциальность человека означает, что он имеет «реальное ядро личности»[2], которое есть самостоятельный источник его действий, за которые он ответственен перед Творцом. Субстанция есть «абс<олютная> воля и ответственность»[3]. Такая самобытность человека коренится в Боге-Любви. Без «само-обоснования троичной любви» тварная само-стоятельность, ее собственное бытие, ее свободная само-определяемость, «субстанция неведомая и неумолимая», лежащая в ее основе, есть условность, мнимость, ничто[4]. Бог «неописуемым актом» дарует твари самобытие, делает ее «любовью-идеей-монадой», «четвертым ипостасным элементом»[5]. В твари, испоганенной человеком, сквозь кору греха, надо увидеть объективную «Богозданную тварь», вышедшею из рук Творца Своего, надо «осязать чистое ядро Божияго творения»[6].

Соответственно, душу человека Флоренский понимал как субстанцию, как самостоятельный источник своих психологических состояний: «Если же мы говорим, что душа — субстанция, то, следов<ательно>, она из себя изводит свои состояния»[7]. Я — субстанция, а не «пучок физических состояний», не субъект своих психических состояний, не логический субъект, не подлежащее суждений о себе. Я-субстанция есть «переживание ноуменальности себя»[8]. Субстанция есть онтологическая основа личности: «Задача самопознания — открыть в себе подлинный человеческий лик, познать субстанцию, а не субъект, геометрический центр позитивистических явлений. Субстанция — творческая производительная причина. Я знаю, что ничего не знаю, всё ирреально, всё — не я, всё — пустота. Все знание, пока не дана онтологическая опора, призрачно. <…> На церковном языке, чтобы понять себя, надо коснуться потусторонних проявлений, перейти по ту сторону своих проявлений — transcende te ipsum <преодолеть самого себя>, — и тогда найдешь в себе утверждение Высшего Существа. Ответ в Высшем Существе. Ему скажешь: “Ты еси” — и в ответ получишь: “И ты еси”»[9]. В человеке есть сверхэмпирическое, сверхчувственное, высшее «я»[10], «ноуменальное ядро»[11]. Оно и обусловливает творческий характер Я-субстанции. Личность есть активная «творческая субстанция», а не пассивный «гносеологический субъект»: «Свобода Я — в живом творчестве своего эмпирического содержания; свободное Я сознаёт себя творческою субстанциею своих состояний, а не только их гносеологическим субъектом, т.е. сознаёт себя действующим виновником, а не только отвлеченным подлежащим всех своих сказуемых»[12].

Самобытность и творческий характер человеческой субстанции возлагают на человека ответственность за свои действия: «Когда откроется высшее начало, то с убийственной ясностью видишь, что все чувства, которые мы привыкли объяснять обстоятельствами, суть наши собственные произведения, что мы за все бесконечно ответственны, что мы сами строители мира. Мы становимся пред лицом Судии»[13]. К такому выводу подталкивал Флоренского и личный опыт: «В моменты полного духовного освобождения, когда вдруг осознаёшь себя субстанцией, а не только субъектом своих состояний, и предстоишь пред Вечным, остро и предельно четко сознается полная ответственность решительно за все, что было и есть, за состояния самые пассивные, и столь же решительная невозможность отговориться внешними воздействиями и внушениями, наследственностью, воспитанием, слабостями. Тогда ясно: нет ничего, что “сделалось”, “произошло”, “случилось”, нет никаких просто фактов, а есть лишь поступки, и знаешь: совершил их я. Я — и точка; далее не может быть и речи ни о ком и ни о чем. Не иначе — и в отношении всего того, что было даже в раннейшем детстве»[14]. И придется отвечать за свои действия.

Флоренский различает в человеке личность и характер: «Личность, сотворенная Богом, — значит, святая и безусловно-ценная, своею внутренней сердцевиною, — личность имеет свободную творческую волю, раскрывающуюся как система действий, т.е. как эмпирический характер. Личность, в этом смысле слова, есть характер»[15]. Но единое Я может расщепиться на личность и характер: «Психологически это значит, что злая воля человека, выявляющая себя в похотях и в гордыне характера, отделяется от самого человека, получая самостоятельное без-субстанциальное в бытии положение и, вместе с тем, являясь “для другого” <…> абсолютным ничто»[16]. Тварь призвана восстановить свою «духовную личность», восстановить в целости, уцеломудрить свою личность[17].

Только христианство возвысило тварную личность: «Это отношение к твари стало мыслимо лишь тогда, когда люди увидели в твари не простую скорлупу демонов, не какую-нибудь эманацию Божества и не призрачное явление Его, подобное явлению радуги в брызгах воды, а само-стоятельное, само-законное и само-ответственное творение Божие, возлюбленное Богом и способное отвечать на любовь Его»[18]. И свобода, и творчество имеют своим началом самозданную субстанцию.

Современную психологию и философию Флоренский обвинял в отрицании понимания души как субстанции: «И если современная психология все твердит, что она не знает души, как субстанции, то это только весьма скверно выставляет нравственное состояние самих психологов, — в массе своей, очевидно, являющихся “потерянными мужчинами”. Тогда, действительно, не “я делаю”, а “со мною делается”; не “я живу”, а “со мной происходит”»[19]. Изгнав субстанцию, оставляют одни процессы, движения, мышление. Так происходит в эмпириокритицизме Маха, в энергетизме Оствальда, в психологии Джемса. Как за приятием души-субстанции, так и за ее отвержением, лежит личный опыт: «Если у души отрицают субстанциальность, то это — вовсе не выдумка психологов, а действительное само-познание, содержание которого сводится к тому, что не бывает переживания себя, как субстанции, при современном распаде души»[20]. Сознание интеллигенции «раздроблено, по большей части органически вовсе не нужно ему, внешне взято им на себя»[21]. «Духовному атомизму» интеллигенции Флоренский противопоставлял цельность и органичность «народной души». Чувство же относительной автономности и ответственности за свои деяния и есть свидетельство субстанциональности своей личности.

__________________________

1 Свящ. Павел Флоренский. Столп и утверждение Истины. Опыт православной теодицеи в двенадцати письмах. — М., 1914 = Свящ. Павел Флоренский. Соч. Т.1. — М., 1990. С. 289.

2 Свящ. Павел Флоренский. Соч. в 4 тт. Т.2. — М., 1996. С. 436.

3 Свящ. Павел Флоренский. Философия культа. — М., 2004. С. 122.

4 Свящ. Павел Флоренский. Столп и утверждение Истины. С. 289.

5 Там же. С. 323.

6 Там же. С. 263.

7 Свящ. Павел Флоренский. Соч. в 4 тт. Т.3(2). У водоразделов мысли. — М., 1999. С. 412.

8 Свящ. Павел Флоренский. Философия культа. — М. 2004. С. 110.

9 Свящ. Павел Флоренский. Соч. в 4 тт. Т.3(2). У водоразделов мысли. — М., 1999. С. 432—433.

10 Там же. С. 435.

11 Свящ. Павел Флоренский. Философия культа. — М. 2004. С. 110.

12 Свящ. Павел Флоренский. Столп и утверждение Истины. С. 217.

13 Свящ. Павел Флоренский. Соч. в 4 тт. Т.3(2). У водоразделов мысли. — М., 1999. С. 433.

14 Свящ. Павел Флоренский. Детям моим. Воспоминанья прошлых дней. — М., 1992. С. 116.

15 Свящ. Павел Флоренский. Столп и утверждение Истины. С. 212.

16 Там же.

17 Там же. С. 263.

18 Там же. С. 288.

19 Свящ. Павел Флоренский. Столп и утверждение Истины. С. 174.

20 Свящ. Павел Флоренский. Соч. в 4 тт. Т.3(2). У водоразделов мысли. — М., 1999. С. 149.

21 Там же.

К содержанию Бюллетеня

Юбилей

Вы можете скачать Одиннадцатый выпуск Бюллетеня /ЗДЕСЬ/